[QUOTE]Алексей Трофимов пишет:
Это "рассуждения по кругу". Поэтому испокон веку люди ставят "решительные" эксперименты с тем, чтобы выяснить - а какая же точка зрения более отвечает истине. Мной предлагается самый простой и наглядный эксперимент с маятником, В теме предлагалось и другое , более сложное и не. Вы другие критерии определения "истины" хотите предложить?[/QUOTE]
. . . . . . .
В кабинете было все так – и все не так.
Стол директора раньше был справа, теперь – слева. Сейф был раньше слева, теперь – справа. Стулья теперь стояли слева, а раньше были справа. Диван был слева, теперь стоял справа... Мне даже показалось, что и сам я вдруг стал левшой. Левой рукой на всякий случай я поискал свое сердце. Оно оставалось слева...
Директор был настроен по-деловому.
- Вы, кажись, кандидат физико-математических наук? – спросил он.
- Да, - ответил я.
- Стало быть, алгебра, «а» в квадрате, «б» в квадрате... небось тоже разбираемся... Так вот... будем работать по-новому! Хватит чикаться по-старинке... Верно я говорю?
- В общем-то, верно, - согласился я, еще не понимая, в чем дело.
- То-то...
Он улыбнулся, довольный тем, что нашел во мне единомышленника.
В новом для себя кабинете новый директор держался так свободно, будто он в этом кабинете родился и вырос.
- Значит, так, - приступил он, обсасывая каждое слово, - сперва начнем ломать устаревшую таблицу умножения...
Я засмеялся и внутренне порадовался тому, что новый директор обладает чувством юмора. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он дал мне высмеяться и продолжил:
- Я внимательно ознакомился с таблицей умножения и понял, что прежние цифры устарели и тормозят наше поступательное движение вперед...
- По этому поводу у меня есть предложение, - сказал я сквозь смех, - дважды два будет девять, - трижды три – четыре, пятью пять – восемьдесят один...
- Вряд ли это будет достаточно, - сказал он, высморкавшись. – Я тут кое-что прикинул... Но вам конечно придется доработать...
Директор достал из ящика своего стола листок, исписанный какими-то цифрами, и протянул его мне. Я взглянул на листок и понял, что директорский юмор перешел все границы.
На листке была написана новая таблица: «дважды два – шестьсот семьдесят», «трижды три – тысяча восемьсот двенадцать», «шестью семь – две тысячи девятьсот сорок девять»... В последнем столбце фигурировали сплошные двенадцатизначные числа...
Я растерянно посмотрел на директора. Он не сводил с меня торжествующих глаз.
- Сначала, конечно, будет путаница... – произнес он, потирая руки. - Как Вам понравилось «трижды три – тысяча восемьсот двенадцать»? А?..
- Не многовато ли? – спросил я, вяло улыбнувшись.
- Может быть... Зато смело!.. Впрочем, вы как ученый кое-что поправите... Через недельку принесите мне на подпись.
Директор встал из-за стола и протянул мне руку.
- Но... Ведь трижды три – девять, - вкрадчиво сказал я.
- А почему не тысяча восемьсот двенадцать? – сказал он. – Ведь всё в мире относительно. Это еще ваш Эйнштейн придумал...
- Но трижды три – все-таки девять...
- Зато тысяча восемьсот двенадцать больше, чем девять. Я верно говорю?
- Верно...
- Вот видите... А вы спорите... Эх, туги у нас на подъем...
И директор сокрушенно покачал головой.
- Но поймите, - сказал я, - если взять три яблока, потом еще три яблока и еще три яблока, то будет девять яблок...
Он слегка повысил голос:
- Фрукты-овощи здесь ни при чем!.. Новая таблица умножения – путь к изобилию!..
Я взглянул в окно и тоскливо посмотрел на зеленую траву... Мне вдруг показалось, что я уже больше никогда не смогу растянуться на ней и положить под затылок ладони...
В кабинете неожиданно стало жарко и между лопаток потекли у меня струйки пота... Я проглотил слюну и хрипло промолвил:
- Три стула плюс три стула плюс еще три стула – это девять стульев.
- А по новой таблице это тысяча восемьсот двенадцать стульев, - отчеканил директор, - и мы в два счета решим мебельную проблему... Вы что же, против решения мебельной проблемы?
- Нет... Но если взять три собаки и еще три собаки...
- Почему вы такой упрямый? – миролюбиво улыбнулся директор. – Вот скажите, у собаки есть бивни?
- Нет, - прошептал я.
- А у слона есть бивни! Я правильно говорю?
- Есть, - прошептал я.
- Так что же вы спорите? Идите и приступайте к делу...
Я вытер пот со лба и обнаружил шершавые, загибающиеся спереди спиралькой рога. Я покосился в зеркало и увидел, что они серого цвета и вполне симметрично расположены на моем лбу... «Надо будет купить высокую папаху, - подумал я, - а то с неприкрытыми рогами, как с лыжными палками, могут не пустить в метро...».
- Ну что вы стоите? – произнес директор каким-то далеким голосом.
Он увлекся, рисуя передо мной все более широкие горизонты, которые откроет новая таблица умножения...
Мне хотелось пить, и я кое-как просунул свою острую морду в графин – настолько, насколько позволяли рога.
Холодная вода принесла мне облегчение... Я отфыркался и с трудом подбирая слова, выдавил из себя:
- Э-э... если э-э... взять три... э-э... хвоста... э-э... и еще... э-э... три хвоста... и э-э... и еще три э-э... хвоста, то будет девять... э-э... хвостов... э-э...
У меня зачесалось в левом боку, и я с наслаждением стал тереться об угол стола, оставляя на нем хлопья шерсти...
«Э-э... – подумал я, - а ведь меня уже пора стричь...». После этого я проблеял три раза, потом еще три раза и еще три раза, потом проблеял девять раз...
Он что-то начал мне отвечать, но на совершенно непонятном мне языке... Я почувствовал, что мне невероятно трудно стоять на двух ногах. И опустился на передние. Сразу стало легко, и я затопал копытцами по паркетному полу... И тут я подумал: «а почему я здесь, когда вся моя отара на лугу?..».
Мне мучительно захотелось свежей травы, я боднул дверь и выбежал из кабинета.
Сзади себя я услышал:
- Следующий!
Но я не понял, что это такое, я разобрал только «е-е-е»...
Чабан гнал нас через узенький мосток на большую зеленую равнину, усыпанную желто-белыми ромашками...
Мне было приятно среди своих и беззаботно.
И вдруг как молнией сверкнула какая-то чужая, непонятная мне мысль: «Теперь всё дома покроется пылью...».
Сверкнула и погасла.
Аркадий Арканов. Рано утром после хорошего настроения
