| Цитата |
|---|
Гость пишет:
он дурак -карякин уверен что его дебилы либералы от февраля 17 года развалившие Россию за полгода до нуля...... постоили бы страну сильнее франции и аглии
он дурак -карякик не понимает что война гитлера с Россией была гитлером запланирована еше при написании майн кампф .... |
Большевизм. Продолжение. Если это не сумасшествие (бешенство), то состояние пограничное. По-своему этот вопрос исследует Достоевский в романе «Бесы». Вот что говорит наука по этому поводу: «Чувств есть много, и они разнообразны, а чувствующий субъект один, и он сознает себя как единство и власть над всеми своими частными чувствами, из которых каждое очерчивает свою определенную сферу и составляет отдельный мир… Чувствующая душа живет и действует в сфере своих частных чувств и состояний. Одному из этих чувств она может подчиниться до такой степени, что теряет над ним всякую власть, так что частное чувство переходит с периферии душевной жизни в центральный ее пункт и становится неестественным, ложным и в этом смысле злым гением индивидуума. Такое отклонение от пути, если оно установится надолго, есть сумасшествие, телесно-психическая болезнь, могущая получить начало как со стороны тела, так и со стороны души».
Нас интересуют прежде всего чувства, которые так или иначе связаны с политикой, и имеют (подобно монете) две стороны: страстную любовь к захватившему душу объекту, обожанию и «обожению» его, и беспредельную ненависть (в другом варианте – презрение) ко всякому, кто не разделяет этой любви. Религиозный фанатизм – любовь к Богу, пророку, руководителю секты. Фанатики поселяются в лесу, скрываются в пещере, уходят от мира. В особых случаях они готовы к коллективной смерти. Аум-синрике, Белове братство, секта Виссариона, исламисты. Нацистский фанатизм – любовь к своей нации и ее фюреру. К чему привело господства этого периферийного чувства, миру хорошо известно. Большевизм – безграничная вера в возможность и необходимость всех уравнять под пролетария, под бедного сапожника, под кухарку. И раздувшееся на этой основе чувство мессианства, пассионарности некой группы людей, которая должна упразднить неравенство и всякие попытки присвоения чужого труда. У Маркса это чувство скрыто под серьезными научными формулами, у наших большевиков оно менее скрыто, а порой выступает в голом виде. (На чисто биологической нередко возникает чувство, доводящее до умопомрачения. Самоубийство от неразделенной любви, убийство женщин после их изнасилования).
Есть политическое бешенство (или пограничное состояние) и есть нормальное чувство любви к родине – патриотизм. Бешеные политики убивают и сажают всех, кто не разделяет их убеждений, а патриоты объединяют вокруг себя всех граждан, кто сознательно любит свою родину. Большевики до предела ослабили Россию перед войной, уничтожив десятки миллионов патриотов, а потом, когда нависла угроза, с трясущимися руками стали готовиться к отражению врага. К чему это привело, не стану повторяться. Остановить и опрокинуть врага сумели только настоящие патриоты, когда поняли, что речь идет о существовании Государства российского… Что было потом? «Трясуны» присвоили себе победу и снова выпустили из себя беса. И после войны они расправлялись с патриотами: «Ленинградское дело», «Дело еврейского комитета», «Дело врачей», расправа с генетиками, деятелями культуры… Союзников тут же превратили во врагов и начали гонку вооружений. Восстановили колхозы и продолжили политику жестокой эксплуатации колхозников. Как жили колхозники при Сталине, который якобы за четыре года восстановил то, что разрушили немцы? В 1964 году Н. Хрущев на совещании работников сельского хозяйства заявил: «Партия осудила по существу антиколхозную политику цен, которая проводилась при Сталине… Труд большинства колхозников практически не оплачивался. Так, например, на один трудодень в 1952 году выдавалось: в Калужской и Тульской областях – одна копейка, в Рязанской и Липецкой – две копейки, в Брянской и Псковской – три копейки, в Костромской и Курской – четыре копейки. Многие колхозы годами не выдавали на трудодень ни одной копейки» («Московские новости», №7, 1999 год.) Кто может опровергнуть Хрущева?
Перестройка отстранила «бесовское отродье» от власти, и Россия стала на свой путь развития. Нелегкий, но свой. В частности, потому нелегкий, что «бесенята» не дают ей ходу. Появилась их молодая поросль, которая, пользуясь плодами свободы, снова вдалбливает свою тлетворную идеологию в мозги неискушенных.
