Чтобы в обычном имбирном корне увидеть сходство с человеком, нужно иметь очень богатое воображение.

Очень близко – корень мандрагоры действительно похож на человека, и в ее названии английском названии mandrake есть корень man, то есть «человек», «мужчина», и в античные времена ее называли «человекоподобным растением» и «травой-получеловеком». Но название «человек-корень» все-таки относится к другому растению.

Женьшень – одно из самых известных лекарственных растений в традиционной китайской медицине; первое упоминание о женьшене содержится в медицинском трактате 196 г. н. э. Латинское название рода – Panax, родственное слову «панацея» или «всеисцеляющий»; однако в древнем Китае женьшень вовсе не считался лекарством от всех болезней – его использовали как лишь хорошее тонизирующее средство. Предполагается, что у него есть целый ряд полезных свойств, однако до сих пор нет убедительных клинических исследований, которые бы эти свойства подтверждали или опровергали.

Топинамбур – затейливое имя, однако оно происходит от названия бразильских индейцев из племени тупинамба. Еще его называют «земляной грушей» или «иерусалимским артишоком», а клубни его похожи скорее на обычную картошку.

Дарвин назвал концепцию естественного отбора «чертовым евангелием» («the devil's gospel») в письме к зоологу и популяризатору науки Томасу Гексли (Хаксли), а самого Гексли – прекрасным проповедником этого евангелия. Неудивительно, если вспомнить, что Гексли в одном из своих выступлений, посвященных «Происхождению видов путем естественного отбора», сказал об этой книге, что она возвещает «новую Реформацию» – имея в виду масштабнейшее религиозное и общественно-политическое движение XVI века, направленное на реформирование католической церкви. Томас Гексли был одним из самых известных и пламенных защитников дарвиновской теории, за что даже получил прозвище «бульдог Дарвина». Сам Дарвин полагал, что всевозможные цветистые метафоры – лишь пустая риторика, и что они ничего не прибавляют к научной ценности теории естественного отбора. Тем не менее, он не мог не оценить старания Гексли в распространении его идей. Возможно, евангельское сравнение пришло в голову Дарвину из-за чрезмерного пыла, с которым Гексли, подобно религиозному неофиту, его защищал; с другой стороны, Дарвин мог сыронизировать в адрес разнообразных религиозных деятелей, которые всегда были одними из главных его противников.

Вряд ли Карлу Линнею (1707–1778), создателю единой системы классификации растительного и животного мира, которой биологи пользуются по сей день, хоть раз в жизни приходила мысль сравнить свои труды с евангелием, хоть с чертовым, хоть нет.

Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) известен в первую очередь как создатель учения о биосфере и ноосфере, однако главные его труды и теории возникли уже в то время, когда едва ли хоть кому-нибудь пришло бы в голову сравнивать их со Священным Писанием.

Мартин Лютер (1483–1546) не был биологом, да и ученым назвать его трудно – он был выдающимся богословом, с него началось великое религиозное и общественно-политическое движение, названное Реформацией, он первый перевел Библию на немецкий язык, и никогда в жизни он не употребил бы эпитет «чертово» в отношении евангелия.

Выдающийся естествоиспытатель Антони ван Левенгук (1632–1723) умер задолго до появления в науке слова «биология». Однако он сумел усовершенствовать существовавшие тогда микроскопы настолько, что они стали повседневным рабочим инструментом биологов и натуралистов. В микроскопы Левенгука люди впервые увидели мир дрожжей, инфузорий и других простейших, клетки собственного тела и др.

Великий ученый-естествоиспытатель, Жан-Батист Ламарк ввел термин «биология» в значении «наука о живых существах» в одной из своих работ в 1802 году. Но он был не единственным: в том же 1802 году термин предложил немецкий естествоиспытатель Готфрид Рейнхольд Тревиранус; двумя годами ранее, в 1800 – немецкий анатом и физиолог Карл Фридрих Бурдах; а еще двумя годами ранее, в 1799 году – британский врач Томас Беддоуз, много интересовавшийся наукой и писавший про нее. Все четверо придумали слово «биология» независимо друг от друга.

Великий Луи Пастер (1822–1895), основоположник микробиологии и иммунологии, уже вполне мог называть себя биологом – это слово к моменту его рождения существовало уже два с лишним десятка лет.

Грегор Иоганн Мендель (1822–1884), биолог и ботаник, преподаватель физики и естественной истории, монах-августинец и аббат Старобрненского монастыря как-то заинтересовался гибридизацией растений, и, скрещивая горох в монастырском саду, выявил фундаментальные законы наследственности, известные сейчас как законы Менделя – можно сказать, что с законов Менделя началась генетика. Слово «биология» придумал не Мендель, зато он ввел в научный обиход два других термина, которыми мы пользуемся до настоящего времени – это термины «доминантный» и «рецессивный», описывающие характер проявления гена при наследовании.

У какого-нибудь жирафа-мутанта – может быть, но только не у обычного жирафа.

Почти у всех млекопитающих шейный отдел позвоночника образован семью позвонками. Исключений всего два: ленивцы (у двупалого ленивца шесть шейных позвонков, у трехпалого – девять), и ламантины (у них тоже шесть). Жирафы же никакое не исключение: в их шее семь позвонков, правда, весьма крупных.

Почти правильно. Среди зверей есть исключения, у которых в шее шесть позвонков, но жираф к таким исключениям не относится.

Много, слишком много.

Основная масса молекул ДНК хранится в виде хромосом в клеточном ядре, и в ядре же синтезируются новые копии ДНК, когда клетка собирается делиться. Однако кроме ядерной, есть еще и митохондриальная ДНК – это собственная ДНК митохондрий, специальных органелл, обеспечивающих клетку энергией. Митохондрии находятся в цитоплазме и свою ДНК они удваивают внутри себя сами. Похожим образом свою ДНК копируют хлоропласты в цитоплазме растительных клеток.

Рибосомы – сложные молекулярные машины, синтезирующие белки; с ДНК они никаких дел не имеют, а генетические инструкции для синтеза белка получают в виде РНК-копий.

В самой цитоплазме происходит масса разных молекулярных процессов, но только не синтез ДНК.

Аппарат Гольджи – это своеобразный транспортный узел, который управляет потоками белков и других биомолекул: некоторые молекулы из него уходят на экспорт, то есть секретируются из клетки, некоторые отправляются в мембраны, третьи уходят в переваривающие станции – лизосомы и т. д. С ДНК аппарат Гольджи не работает.

В горбах сосредоточена жировая ткань – верблюдам лучше держать ее преимущественно здесь, чтобы жир не «запирал» тепло, образующееся внутри тела. Жир при расщеплении дает воду, однако это не единственное и не главное, что спасает верблюда от постоянной жажды.

То есть в горбах – в них у верблюдов сосредоточен почти весь жир тела. Близко, но не очень точно: в горбах у верблюда собрана жировая ткань, которая по мере надобности расщепляется; при расщеплении жира, как известно, получается вода, но запас жира – это не главное, что помогает верблюду сохранять воду.

На свете есть животные, у которых желудок приспособлен под склад съеденного и выпитого – например, желудок пиявок снабжен для этого одиннадцатью парами специальных карманов. Но верблюд – не пиявка.

Знаменитые верблюжьи горбы хранят не воду, а жир. Верблюду удобно хранить жировую ткань в таком виде – собранная в одном месте, она не мешает теплоотдаче от внутренних тканей и органов. Что до воды, то верблюды очень хорошо умеют ее экономить. Во-первых, они мало потеют, во-вторых, их ноздри активно поглощают водяные пары из выдыхаемого воздуха, в-третьих, их почки и кишечник чрезвычайно активно всасывают воду из мочи и перевариваемой пищи обратно в кровь – настолько активно, что верблюжья моча по консистенции напоминает густой сироп, а фекалии получаются настолько сухими, что бедуины разжигают ими костры.

Нервный импульс, бегущий со скоростью света, может быть разве что у какого-нибудь очень фантастического супергероя.

Это скорость звука. Осталось только поделить ее примерно на три.

По некоторым нервным волокнам импульсы бегут именно со скоростью 0,5 м/с. Но это совсем, совсем не максимальная скорость

Скорость нервного импульса зависит как от строения нейрона, так и от целого ряда физиологических параметров (например, известно, что у детей до 4 лет нервный импульс бежит в два раза медленнее, чем у взрослых). У позвоночных аксоны – длинные отростки нейронов, передающие импульс на другую клетку – часто покрыты электроизолирующей оболочкой миелином. Изоляция на нейронах не сплошная, а с перерывами, так что импульс распространяется по нейронному «проводу» не постепенно, а скачками, и потому гораздо быстрее. Считается, что в среднем скорость импульса в миелинизированном аксоне в 10 раз больше, чем в таком же аксоне, но без миелина. С другой стороны, далеко не все наши нервные волокна постоянно работают в режиме 120 м/с. Например, экстрафузальные волокна мышц, которые выполняют всю механическую работу, получают нервные импульсы со скоростью от 80 до 120 м/с, но в тех же мышцах есть интрафузальные нервные волокна, предназначенные для детектирования напряжения – с ними связаны нервы, которые проводят импульс со скоростью 4–24 м/с. Среди сенсорных нервных волокон самые быстрые – проприоцептивные, передающие информацию о расположении частей тела относительно друг друга; эти волокна тоже передают импульс со скоростью 8–120 м/с. Импульс от холодовых рецепторов бежит со скоростью 3–30 м/с, а от тепловых рецепторов и того медленнее – всего 0,5–2 м/с.

Мало. Нужно умножить еще.

Человек, у которого мозг с возрастом не увеличивался бы, вряд ли прожил хоть сколько-нибудь долго.

Любой орган состоит из клеток, и кажется очевидным, что если орган увеличился в размере, то это потому, что в нем стало больше клеток. Однако с мозгом дела обстоят иначе. Не так давно считалось, что после того, как человек появился на свет, новые клетки в его мозге уже не появляются. Сейчас мы уже знаем про так называемый взрослый нейрогенез, когда новые нейроны рождаются в мозге едва ли не всю жизнь. Но их после рождения образуется немного, и в четыре раза они мозг никак не увеличат. Тут надо вспомнить, что каждый нейрон состоит из тела клетки, от которого отходит масса отростков, передающих и принимающих нервные импульсы. Такие отростки могут то появляться, то исчезать, и контакты-синапсы между ними тоже то появляются, то распадаются. За счет того, что нейроны образуют новые проводящие пути, мозг и прирастает массой и объемом. Кроме того, свой вклад в увеличение мозга вносят другие клетки мозга, которые имеют общее название "глия": они питают и поддерживают нейроны, следят за санитарным состоянием нервной ткани и даже, по последним данным, активно регулируют проведение нервных импульсов между нервными клетками.

Чтобы уместить десятикратно увеличившийся мозг, нам пришлось бы заодно отрастить еще пару-тройку лишних голов.

Примерно столько весит пустой самосвал КамАЗ одной из последних моделей. Но, как ни странно, коса из 200 000 волос легко его удержит.

Один волос может выдержать вес в 150-200 г; на голове у женщины от 150 000 до 200 000 волос; следовательно, женская коса из такого количества волос вполне может выдержать 20 т груза.

Это масса электровоза ВЛ80, который таскает длиннейшие грузовые составы по нашим железным дорогам. Коса его никак не удержит.

Очень вы недооцениваете силу наших волос.

Кузнечики, сверчки, медведки, саранча и прочие представители отряда Прямокрылых слышат с помощью тимпанальных органов. У кузнечиков, сверчков и медведок они находятся в голени передних ног, а вот у саранчовых, триперстов и прыгунчиков эти органы расположены первом сегменте брюшка. Надо заметить, что тимпанальные органы есть и у других насекомых, но на ногах их носят только кузнечики, сверчки и медведки.

На брюшке орган слуха сидит у ближайших родственников кузнечиков – саранчи, но не у самих кузнечиков.

Орган слуха во рту может появиться разве что у какого-нибудь бессмысленного мутанта, которому придется постоянно чистить его от остатков еды.

Вы перепутали орган слуха со звуковым аппаратом, которым кузнечики стрекочут и который располагается у них на крыльях – точнее, на надкрыльях.

Неверно. А как же тюлени и выдры, которые легко плавают и не тонут, хотя шерсти на них хоть отбавляй?

Волосы на теле – общий признак всех млекопитающих, кроме китообразных. Предки китообразных жили на суше и, очевидно, тоже были волосатыми, однако у китов волос нет. Только у гладких китов и некоторых дельфинов на рыле можно найти волосы (и порой довольном много); кроме того, у некоторых китов детеныши рождаются волосатыми, но быстро теряют все волосы. Шерсть помогает зверям поддерживать постоянную температуру, у китообразных же теплоизолятором вместо шерсти служит толстый слой подкожного жира, покрывающий все тело, кроме конечностей – жир намного лучше защищает от переохлаждения в воде. Иными словами, шерсть оказалась китам просто не нужна: зачем тратить на нее ресурсы, когда есть жир? С другой стороны, жир повышает плавучесть и делает очертания тела более обтекаемыми. Кстати, среди ластоногих, которые тоже ушли жить в моря и океаны, большинство сохранили и шерсть, и вибриссы, и только лишь моржи решились «раздеться» в ходе эволюции; с другой стороны, тюлени и моржи все-таки частенько выбираются на сушу, в отличие от полностью водных китов и дельфинов.

Хорошая гипотеза, но давайте подумаем, а почему вдруг древние китообразные стали предпочитать в качестве брачных партнеров тех, у кого на теле мало волос?

На китообразных и так можно найти много паразитов, которые живут на их коже, ничуть не смущаясь отсутствием шерсти.

С шейным, грудным, поясничным и крестцовым отделами все понятно, но, как ни странно, у человека есть еще и хвостовой отдел. В этом смысле мы не отличаемся от прочих млекопитающих, правда, у человека хвостовой отдел обычно называют копчиковым. Наш копчик – это рудиментарный хвост, у всех приматов он выглядит как единая кость, образованная несколькими сросшимися хвостовыми позвонками. Хотя хвост и рудиментарный, он все же выполняет ряд важных функций: к нему крепятся мышцы и связки, которые участвуют в функционировании органов мочеполовой системы и некоторых отделов толстого кишечника; также к копчику прикрепляется часть мышечных пучков большой ягодичной мышцы, которая работает мощным разгибателем бедра.

Все-таки наш позвоночник устроен сложнее, чтобы его можно было поделить просто на верх, середину и низ.

Почти правильно – не хватает еще одного отдела.

В позвоночнике есть и костная ткань, и хрящевая, но кости и хрящи можно найти во всех его отделах.

Почти все млекопитающие покрыты шерстью, в которой различают три типа волос. Ость – длинные и толстые волосы, которые защищают тело от травм, от воды, от ультрафиолета; они придают животному окраску и именно ость встает дыбом, когда зверь напуган или разозлен. Подшерсток – короткие, тонкие и мягкие волосы, их в шерсти больше всего; их главная функция – удерживать тепло. Промежуточные волосы, как понятно по названию, это что-то среднее между остью и подшерстком; они также помогают сохранять тепло и отталкивают воду. Но кроме шерстяных волос у зверей есть еще и вибриссы – длинные жёсткие волосы, которые сидят около носа, около глаз, на верхних и нижних челюстях, а у некоторых сумчатых еще и на лапах. Вибриссы – органы осязания, с их помощью животные чувствуют потоки воздуха или воды, отражающиеся от окружающих предметов. Вибриссы ошибочно называют усами, по аналогии с человеческими усами, но наши усы – это все-таки обычная шерсть.

Почти правильно, но называются длинные, средние и короткие волосы все-таки иначе.

Хорошая классификация, но абсолютно бесполезная с точки зрения биологии.

Шерсть устроена на самом деле сложнее, чем может показаться. А усы у зверей называются все же иначе.

Капилляры – самые маленькие сосуды кровеносной системы, именно они доносят кислород, питательные вещества, воду и гормоны до самых отдаленных уголков тела. Пронизывая ткани и органы, капилляры образуют сложную сеть: общее количество капилляров в теле человека – 100–160 млрд, а суммарная их длина составляет приблизительно 100 000 км.

Жаберная, отцеживающая и одностенная – это все разновидности рыболовных сетей.

Жаберная, отцеживающая и одностенная – это все разновидности рыболовных сетей.

Жаберная, отцеживающая и одностенная – это все разновидности рыболовных сетей.

Дыхательное горло, или трахея, делится на два главных бронха, которые потом многократно разветвляются, образую структуру, напоминающее дерево. У бронхиального дерева человека 23 порядка ветвления. На концах его ветвей сидят самые мелкие бронхиолы, которые переходят в альвеолы – здесь в легких происходит газообмен. Более крупные бронхи в газообмене напрямую не участвуют, они только проводят воздух к альвеолам, попутно согревая его, увлажняя и очищая.

Генеалогическое дерево – это схематичное представление родственных связей, и в легких его быть никак не может.

Древо познания добра и зла, согласно Библии, можно найти в райском саду, но никак не в легких.

Хвойные – это ель, сосна, кедр, лиственница и их родственники. Хвойное дерево, растущее в легких – это сценарий медицинского фильма ужасов.

Бедренная кость – бесценная находка для антропологов: по ее длине можно довольно надежно определить рост ее хозяина: у большинства этносов ее длина составляет один и тот же процент от роста человека – 27,5%. Это не только самая длинная кость в нашем скелете, но и она из самых прочных, и неудивительно – к бедренной кости в той или иной степени крепятся целых 23 мышцы.

У нас есть кости и подлиннее!

Позвоночник – не одна кость, он состоит из множества позвонков.

Близко, но неправильно – большеберцовая кость не самая длинная, но она соединена с самой длинной.

Блуждающий нерв назвали так не потому, что он на самом деле ходит с места на место, а потому, что у него много отделов и ветвей: начинаясь от продолговатого мозга, он делится на головной, шейный, грудной и брюшной отделы, и в каждом отделе у него появляются несколько ответвлений к разным внутренним органам. Перечислять их все мы не будем, скажем лишь, что блуждающий нерв связан с желудком, кишечником, легкими, с ухом и барабанной перепонкой, что он влияет на работу поджелудочной железы, регулирует сердечную мышцу и выполняет еще массу функций.

Мы вас разыграли – такого нерва просто нет в природе.

У тройничного нерва, иннервирующего ткани головы, много ветвей, но не настолько, чтобы сказать про него, будто он не может найти свое место.

Лишь одна из ветвей добавочного нерва входит в состав того, который «не может найти свое место».

Икроножная мышца – она может удержать груз до 130 кг. У человека можно насчитать свыше 640 мышц, и найти среди них самые-самые довольно непросто – все-таки все наши мышцы заняты своим делом, отличаясь по размерам и по анатомии. Если говорить о силе, которую мышца применяет к какому-то внешнему объекту, то тут звание чемпиона принадлежит жевательной мышце. В Книге рекордов Гиннесса есть запись о некоем Ричарде Хоффмане, чья челюсть в 1986 году продемонстрировала невероятную силу в 4337 Ньютонов (для сравнения – сила тяжести, действующая на человека массой 70 кг, равна 686 Ньютонам). Если говорить о силе относительно размера самой мышцы, то тут нельзя не вспомнить про мышцы глаза: за час чтения они совершают около 10 000 скоординированных движений. Если же говорить о выносливости, то тут на первом месте сердечная мышца, работающая всю без перерывов жизнь. Среди других мышц-силачей отмечают мышцы языка, ягодичную мышцу и камбаловидную мышцу, которая работает в паре с икроножной.

Располагающаяся в бедре и голени портняжная мышца – самая длинная в нашем организме (хотя имя «длиннейшая» принадлежит другой мышце). Но к самым сильным она не относится.

Когда мы хотим показать, насколько мы сильны, то сгибаем руку и напрягаем бицепс, или двуглавую мышцу плеча, однако среди сильнейших она не числится.

Когда мы хотим показать, насколько мы сильны, то сгибаем руку и напрягаем бицепс, или двуглавую мышцу плеча, однако среди сильнейших она не числится.

Почти все наши клетки содержат в себе двойной набор хромосом, и каждая хромосома присутствует в них в двух вариантах: один получен от отца, другой вариант – от матери. И почти все наши клетки – из тех, что могут размножаться – делятся так, что у дочерних клеток остаются те же два варианта: перед делением оба варианта каждой хромосомы удваиваются. Такое деление называют митозом; митотическим делением размножаются стволовые клетки, фибробласты кожи, глиальные клетки нервной ткани и т. д. Но некоторые клетки делятся иначе: отцовские и материнские варианты каждой хромосомы перед делением удваиваются, однако потом по дочерним клеткам расходятся сами удвоенные варианты. То есть, например, у хромосомы номер 15 в одну клетку уйдет отцовский вариант со своей копией, а в другую – материнский (при этом разбор материнских и отцовских вариантов происходит случайным образом). И пока что у получившихся клеток по-прежнему двойной хромосомный набор. Но тут сразу же происходит следующее деление, и по новым дочерним клеткам расходятся заранее синтезированные копии – в результате получается четыре клетки с одинарным набором хромосом. Такое деление, которое состоит из двух делений подряд, называют мейозом, или редукционным делением – двойной, или диплоидный, набор хромосом редуцируется до одинарного, или гаплоидного. Мейозом делятся клетки-предшественники половых клеток: сперматоциты I порядка, из которых получаются сперматозоиды, и ооциты, из которых получаются яйцеклетки. И яйцеклетки, и сперматозоиды несут в себе гаплоидный набор хромосом, который станет диплоидным при оплодотворении.

Мышечные, нервные и еще многие, многие другие клетки образуются в результате не мейоза, а митоза. А вот чем отличается митоз от мейоза, вы узнаете, если найдете правильный ответ.

Мышечные, нервные и еще многие, многие другие клетки образуются в результате не мейоза, а митоза. А вот чем отличается митоз от мейоза, вы узнаете, если найдете правильный ответ.

Нет, далеко не любые.

Некоторые кости сломать чрезвычайно трудно, но все-таки есть в нашем теле кое-что, что тверже любой кости.

Подсказка – как же ногти могут быть самой твердой частью, если мы их легко можем грызть собственными зубами?

Своей твердостью зубная эмаль обязана высокому содержанию неорганических веществ – до 97%. По твердости эмаль превосходит сталь, правда, в отличие от стали оставаясь довольно хрупкой. Гидроксиапатит, из которого преимущественно состоит эмаль, очень чувствителен к кислотам, потому так важно поддерживать во рту щелочной баланс.

Твердость – не самая сильная сторона волос, даже если собрать их все вместе.

Близко, но нет. Хотя число мышц трудно определить точно – все зависит от того, как именно их считать – их в теле человека насчитывают в среднем 650.

В скелете новорожденного многие кости остаются несросшимися, например, кости черепа и некоторые кости рук и ног. Во время родов кости черепа могут смещаться друг относительно друга, чтобы ребенку было легче пройти через родовые пути; к двум годам промежутки между костями черепа, заполненные соединительной тканью, полностью исчезают и кости срастаются. Костям конечностей до какого-то момента удобнее расти именно в несросшемся виде, кроме того, пока они не срослись, ребенок меньше получает травм, когда учится управлять своими ногами и руками.

Подойдите к зеркалу и внимательно посмотрите себе в рот. Потом попробуйте ответить еще раз.

Для стволовых клеток и 270, и 207 – это очень-очень-очень мало. С таким их количеством мы бы просто не выжили.

Мы, конечно, знаем, что человек отличается от других животных относительным размером мозга, но по сравнению с другими нашими органами мозг все-таки не самый большой.

Почти правильно – печень в соревновании органов по массе окажется на втором месте.

Кишечник – самый длинный орган, но не самый большой по массе.

Кожа – самый большой орган по площади: у взрослого человека она достигает 1,5–2,3 м². По массе на нее приходится 4–6 % от массы тела, а если добавить к этому подкожную жировую ткань, то и все 16–17%. Если же не брать в расчет кожу как наружный орган, а сравнить между собой только внутренние, то первое место будет у печени, на которую приходится примерно 2,5 % от массы тела.