Состав Комиссии понемногу обновляется, но значительно важнее, что появляются неформальные помощники. Их много. Рождаются прекрасные просветительские сайты, например, Элементы, Антропогенез, Антипремия «Обскурант», Фоменкология и множество других. В крупных городах открываются лектории, нацеленные на естественнонаучное просвещение. У нас всё больше интересных лекторов-просветителей. Конечно, живыми лекциями всю страну не охватишь. К счастью, набирают силу курсы лекций on-line. До сих пор они создавались в рамках крупных университетов, например в
МГУ, но нынешней осенью заработали общероссийские порталы
Лекториум и
Открытое образование, где множество интересных и полезных циклов от ведущих преподавателей страны. У меня на них большая надежда. Они доступны и бесплатны, что отчасти сможет компенсировать почти полное отсутствие хорошей научно-популярной литературы в стране. В последние годы ее создание поддерживал фонд «Династия». Его уничтожение стало для народного просвещения болезненным ударом.
Рупором науки в советское время были научно-популярные журналы с миллионными тиражами – «Наука и жизнь», «Природа», «Знание – сила», «Земля и Вселенная», «Квант». Они продолжают жить, но их тиражи снизились в среднем в 100 раз, поэтому уже не играют заметной роли. Правда, появились новые, очень интересные и качественные журналы – «В мире науки», «Вселенная, пространство, время», «Наука из первых рук». Читаю их с удовольствием и очень рекомендую всем любознательным людям. А вот телевидение – самый мощный канал информации, как было сточной канавой, так ею и осталось; только из рупора идеологического превратилось в развлекательно-коммерческий. Отдельные маргинальные каналы пытаются сотрудничать с учеными, но обычно делают это непрофессионально и некачественно.
Впрочем, отчасти я понимаю руководителей ТВ. У нашей страны есть специфика, и она в том, что общественный авторитет ученого не велик, и слово ученого не воспринимается на полном серьезе. Причин для этого немало. Ученый не стремится развлекать публику и перебивать оппонента, поэтому в скандальных ток-шоу обычно уступает народному артисту или депутату Госдумы. В интервью от ученых можно ждать неполиткорректных высказываний, поскольку у них своеобразное понятие о патриотизме: они не желают обожать свою страну такой, как есть, а хотят сделать ее лучше. Но главную причину я вижу не в этом.
Есть страны, где уровень жизни зависит от работы ученого и инженера: США, Швейцария, Англия, Германия. Там народ понимает, что его благоденствие в значительной степени зависит от работы интеллектуалов. США живет на доходы от патентов, они придумывают что-то, потом китайцы это делают, но доход идет в основном в США, потому что идеи вышли оттуда. Это понимают самые простые граждане. Я это ощущал на себе, когда работал там некоторое время. Когда новые знакомые спрашивали меня, кто я по профессии, я скромно отвечал: «Астроном», ожидая уже привычной для меня в России реакции: «Ах, астролог!» У нас многие даже не понимают смысл работы астронома. А в Штатах, когда говоришь, что ты астроном, сразу закатывают глаза и смотрят на тебя снизу вверх, потому что понимают, что это часть касты, интеллект нации, который обеспечивает высокий уровень жизни для всех людей.
Поэтому там критическое слово от ученого воспринимается с доверием. К нему прислушиваются. В России ситуация иная. Среднему гражданину вообще трудно понять, кто настоящий ученый, а кто липовый. Самодельных академий развелось – тьма; каждый второй – академик. Но и к словам настоящего ученого прислушиваются не особенно чутко. Потому что у нас наука не кормит. Исчезни сейчас все ученые в России, уровень жизни в ближайшие 10 лет точно не изменится. Он зависит не от научных открытий и инженерных разработок, а от того, сколько и по какой цене продано нефти, газа и оружия. Поэтому авторитет ученого не высокий, тем более если он не сыплет сенсациями, а кого-то критикует. В обществе это сильного резонанса не вызывает, да мы особо и не надеялись на это. Но если совсем ничего не делать, так совсем ничего и не будет. Надо постоянно бороться с энтропией, ведь сама по себе она только нарастает.
В заключение я хочу вернуться к роли журналиста. Не смотря ни на что, научная лексика все еще вызывает уважение в обществе, но отделить слова от истинных знаний малообразованный человек сам не в состоянии (астронома от астролога не отличает, а вот картографа от картежника, наверное, отличит). Значит, человек у телевизора или с газетой в руках вынужден в этом вопросе доверять журналисту. В мире есть издания, пишущие и снимающие о науке достоверно; там работают высокообразованные люди, получившие, как правило, два образования – научное и журналистское. Их труд хорошо оплачивается, но не только потому, что они хорошо работают, а потому, что их продукт востребован обществом – его хорошо покупают.
И это особенность развитого капитализма. Там надежный факт кормит человека. Тому, кто начинает свой бизнес или манипулирует на бирже акциями, нужна правдивая научная информация, чтобы знать, во что вложиться или какая появляется новая технология. Если же в стране нет нормального капитализма, а у нас его пока нет, то правдивая информация ничем не лучше сказочной. Сказки даже приятнее – они убаюкивают и развлекают. Пока нет спроса на правдивую информацию, ждать от журналистского корпуса в целом глубокого и внимательного отношения к науке, критического отношения к научным новостям было бы наивно. Так что проблема лженауки зарыта глубоко в экономике и в менталитете страны.