Если рассматривать под совестью способность критически оценивать свои поступки с точки зрения другого члена социума, то ее происхождение коренится в таком поведении, как социальная экстраполяция. Одной из важных адаптаций к социальности является способность угадывать поведение своих партнеров по социуму, используя их сигнальную информацию. Отсюда и могла в ходе эволюции развиться совесть – как побочное следствие, угадывание реакции партнеров на свое собственное поведение.

Если шел отбор на социальную экстраполяцию, то косвенно шел отбор и на совесть. Экспериментально способность критически оценивать свои поступки с точки зрения другого члена социума была исследована на крысах: двое крыс помещались в клетки, могли видеть и слышать друг друга, но в зависимости от поведения одной другую било током.
В более строгом эксперименте только крыса, которую било током, своего партнера не видела и не слышала, а тот видел и слышал все. Как и следовало ожидать, способность критически оценивать свои поступки с точки зрения другого оказалась присуща далеко не всем крысам (как и людям) в равной мере, но реципрокными опытами – партнеров меняли клетками – удалось увеличить долю «совестливых» животных. Впрочем, и в этом случае были и уперто бессовестные, асоциальные животные, и животные трусливые, прекращавшие всякую деятельность после того, как раз побывали в клетке под током и, соответственно, неспособные ничему научиться.

Итак, способность критически оценивать свои поступки с точки зрения другого существует и у животных, но это признак с широкой нормой реакции. А вот если рассматривать под совестью моральный долг перед собой, то на Ваш вопрос пока нельзя ответить экспериментально. Про мораль пока можно только спросить. И у людей, и у животных. Спросить пока удается только шимпанзе. Неожиданно для исследователей оказалось, что шимпанзе, обученные говорить на языке глухонемых, могли вводить партнера в заблуждение и в некоторых случаях оценивали этот поступок как плохой (впрочем, могли и менять свое мнение при повторном вопросе). Но вот испытывают ли они при этом муки совести, остается только гадать. Спросить об этом не позволяет словарный запас.

Я считаю, что эволюция – исключительно естественный процесс. Что касается бесцелевого процесса, то договоримся о терминах: нужно различать бесцельность, целесообразность, и целеустремленность. Бесцельной является эволюция путем случайной гибели особей (генетико-автоматические процессы, или «дрейф генов», хотя правильнее – дрейф аллелей). Но в малых популяциях «дрейф генов» приводит к существенному изменению частот аллелей, даже адаптивный аллель может исчезнуть. Как видите, простым изменением численности удается перевести бесцельный процесс в целесообразный. При этом важно отметить, что целесообразность может вовсе не предполагать вмешательства целенаправленных сил (например, отбора) - именно наличие ограничений, а не наличие цели как таковой делает процесс целесообразным. Например, если у нас есть ограниченный набор признаков - пространство потенциальных возможностей - и случайный выбор, то за конечный промежуток времени мы будем наблюдать закономерную повторяемость признаков в эволюции, в пределе – дивергентно-конвергентный цикл.

Дивергенция признаков соответствует началу перебора пространства возможностей, конвергенция – его исчерпанию. Дивергентно-конвергентные циклы выявлены для эволюции ряда вирусов (ВИЧ-1, грипп), белков (транскрипционные факторы, родопсины, белковые яды насекомых и рептилий), моллюсков, растений. Если цикл по каким–то причинам не завершился (слишком мало времени прошло или часть потомков бесследно вымерла и нами не учитываются) – мы будем видеть гомологические ряды Вавилова-Соболева (сходные тенденции эволюции у близких таксонов), ряды Кренке (сходные ряды из нормального развития признака у одного таксона и уродливого развития признака – у другого) или ряды Урманцева (изомерию признаков). Обратите внимание на слово «гомологиЧЕСКИЙ» – оно означает сходство по принципу, ограничение по нему, а не cходство по родству (сходство по родству – гомологиЧНЫЙ) или не по функции (сходство по функции –дарвиновская конвергенция - АНАлогичный). Интересно, что в английском переводе разница между «гомологическим» и «гомологичным» теряется. Необходимость же существование пространств возможностей вытекает из простой конечности размеров и скорости передачи сигналов в живой природе. Белок не может иметь бесконечно большие размеры, аминокислоты имеют минимальный размер. Значит для того, чтобы возник определенный белок, нужен конечный набор аминокислот. А конечный набор можно перебрать за конечное время.

Дарвинов отбор – тоже целесообразный процесс, который пойдет в любой достаточно большой (чтобы снивелировать «дрейф генов») системе самовоспроизводящихся организмов, у которых гены воспроизводятся с ошибками и есть недостаток ресурсов. Чем меньше ограничений, тем менее целесообразен отбор. Отсутствие ограничений переводит отбор в бесцельный хаос – принципиальную непредсказуемость. Любое ограничение (не цель!) – даже возникшее случайно – делает процесс целесообразным. Таким образом, эволюция не просто целесообразна, а дважды целесообразна: из-за пространств возможностей (молекулярно-биологических, биохимических, гистологических, морфологических и, наконец, экологических, и из-за отбора.

В отличие от целесообразности, целеустремленность – это не просто наличие цели, а наличие ее критерия. Причем в качестве критерия не может выступать ограничение, например, автоматическая остановка процесса. Возможна ли целеустремленная эволюция? Да, возможна, если вместо тотального перебора всех мутаций в пространстве возможностей организм (а не абстрактный внешний субъект), меняя поведение, выделяет в пространстве возможностей узкое подпространство. В узком подпространстве эволюция по определению пойдет быстрее. Это органическая эволюция по Болдуину (сам Болдуин говорил об отборе, но в ограниченном пространстве возможностей эволюция может идти и без отбора). Грубо говоря, для того, чтобы научиться плавать нужно, как минимум, войти в воду – акт совершенно целеустремленный, имеющий очень хороший критерий цели. А для того, чтобы стать китом, нужно, как минимум, научиться плавать, то есть отбор - процесс целесообразный - будет идти среди субпопуляции тех, кто целеустремленно входит в воду. Может показаться, что органическая эволюция доступна только видам со сложным поведением (Болдуин и описывал ее на примере человека). Прочим же видам ничего не остается, как случайно падать в воду, уповая на преадаптацию. Однако, и у тех, кто случайно упал, и у тех, кто пересилил страх и вошел, срабатывает стрессовая реакция – стереотипная мобилизационная реакция организма, включающаяся на любую угрозу жизнедеятельности (факт угрозы и будет критерием цели, запускающим стресс-реакцию, т.е. включение стресс-реакции – целеустремленный процесс). Иными словами, даже если организм не имеет сложного поведения, но имеет стресс-реакцию (а ее имеют все известные нам организмы), целеустремленный запуск ее уже изменит пространство возможностей на более узкое. Можно сказать, что эволюция целеустремлена – в смысле связана с целеустремленными процессами - в той мере в какой она связана со стрессом и/или сложным поведением.

Из изложенного видно, что, во-первых, нет оснований считать человека целью эволюции. По крайней мере, до тех пор, пока не откроют критерий человечности, который позволял бы однозначно отличать человека от нечеловека. Во-вторых для процесса, определяемого целью, устанавливаемой внешним субъектом, нужен, как минимум, собственный уточняющий термин. Например, технически-целесообразный. И в третьих, технически-целесообразных процессов, кроме научной селекции, я пока в окружающей природе не вижу.