Книга, представляемая читателям журнала, необычна, и интересна по замыслу.
«Эта книга, - пишет в кратком введении ее составитель, профессор С. П. Капица, - есть результат систематического отбора вступлений к классическим сочинениям естествознания. Предисловия потому привлекли наше внимание, что именно там, в начале монографии или мемуара, обращаясь к широкому кругу лиц, ученый объясняет цель, значение, и метод своей работы. Автор окончил, быть может, главный труд своей жизни. Последствия же этой работы теперь хорошо известны, и именно это избавляет нас от необходимости обращаться к основному ее тексту.
Составитель обратился к работам, ставшим опорными в развитии наших представлений о мире, - трудам, с которых началась новая ступень познания, часто новая отрасль науки. Антология дает удивительное по яркости, доступности, и полноте представление о научном методе. Мы сидим работу живой диалектики законов познания природы, основанную на наблюдении, и опыте, на единстве теории и практики. Во фрагментах, обладающих замечательной цельностью лучших образцов научной прозы, перед нами проходит Жизнь Науки.
Общедоступная, по существу, летопись обращена к читателю, рожденному в эпоху научно-технической революции, и ему она должна показать, как на протяжении нескольких веков трудами ученых разных народов и различных школ шаг за шагом создавалась единая система современного миропонимания, давшая сегодня человечеству такую власть над природой»
Книга выходит в издательстве «Наука». Предлагаем вниманию читателей некоторые из вошедших в нее предисловий.
О ВРАЩЕНИЯХ НЕБЕСНЫХ СФЕР
Николай КОПЕРНИК.
Старейшему повелителю великому понтифику Павлу III предисловие Николая Коперника к книгам о вращениях.
Я достаточно хорошо понимаю, святейший отец, что, как только некоторые узнают, что в этих моих книгах, написанных о вращениях мировых сфер, я придал земному шару некоторые движения, они тотчас же с криком будут поносить меня, и такие мнения. Однако не до такой уж степени мне нравятся мои произведения, чтобы не обращать внимания на суждения о них других людей. Но я знаю, что размышления человека-философа далеки от суждений толпы, так, как он занимается изысканием истины во всех делах, в той мере, как это позволено богом человеческому разуму. Я полагаю также, что надо избегать мнений, чуждых правды.
Может быть, Твое Святейшество будет удивляться не только тому, что я осмелился выпустить в свет мои размышления, после того, как я положил столько труда на их разработку и уже не колеблюсь изложить письменно мои рассуждения о движении Земли, но Твое Святейшество скорее ожидает от меня услышать, почему вопреки общепринятому мнению математиков, и даже, пожалуй, вопреки здравому смыслу я осмелился вообразить, какое-нибудь движение Земли. Поэтому я не хочу скрыть от Твоего Святейшества, что к размышлениям о другом способе расчета движений мировых сфер меня побудило именно то, что сами математики не имеют у себя ничего вполне установленного относительно исследований этих движений.
Прежде всего они до такой степени не уверены в движении Солнца, и Луны, что не могут при помощи наблюдений, и вычислений точно установить на все времена величину тропического года. Далее, при определении движений, как этих светил, так, и других пяти блуждающих звезд они не пользуются одними, и теми же принципами, и предпосылками или одинаковыми способами представления видимых вращений, и движений; действительно, одни употребляют только гомоцентрические круги, другие - эксцентры и эпициклы, и все-таки не получается полного достижения желаемого. Хотя многие полагавшиеся только на гомоцентры, и могли доказать, что при помощи их можно путем сложения получать некоторые неравномерные движения, однако они все же не сумели на основании своих теорий установить чего-нибудь надежного, бесспорно, соответствовавшего наблюдающимся явлениям. Те же, которые измыслили эксцентрические круги, хотя при их помощи, и получили числовые результаты, в значительной степени сходные с видимыми движениями, однако должны были допустить многое, по-видимому, противоречащее основным принципам равномерности движения. И самое главное, так они не смогли определить форму мира, и точную соразмерность его частей. Таким образом, с ними получилось то же самое, как если бы кто-ни будь набрал из различных мест руки, ноги, голову, и другие члены, нарисованные хотя, и отлично, но не в масштабе одного, и того же тела; ввиду полного несоответствия друг с другом из них, конечно, скорее составилось бы чудовище, а не человек.
Итак, обнаруживается, что в процессе доказательства, которое называется geroftov (методом), они или пропустили, что-нибудь необходимое, или допустили, что-то чуждое, и никак не относящееся к делу. Этого не могло бы случиться, если бы они следовали истинным началам. Действительно, если бы принятые ими гипотезы не были ложными, то, вне всякого сомнения, полученные из них следствия оправдались бы. Может быть, то, о чем я сейчас говорю, и кажется темным, но в свое время оно будет более ясным.
Так вот, после того, как в течение долгого времени я обдумывал ненадежность математических традиций относительно установления движений мировых сфер, я стал досадовать, что у философов не существует никакой более надежной теории движений мирового механизма, который ради нас создан великолепнейшим, и искуснейшим творцом всего, а ведь в других областях эти философы так успешно изучали вещи, ничтожнейшие по сравнению с миром. Поэтому я принял на себя труд перечитать книги всех философов, которые только мог достать, желая найти, не высказывал ли, когда кто-нибудь мнения, что у мировых сфер существуют движения, отличные от тех, которые предполагают преподающие в математических школах. Сначала я нашел у Цицерона, что Никет высказывал мнение о движении Земли, затем я встретил у Плутарха, что этого взгляда держались, и некоторые другие. Чтобы это было всем ясно, я решил привести здесь слова Плутарха «Другие считают Землю неподвижной, но пифагореец Филолай считал, что она обращается около центрального огня по косому кругу совершенно так же, как Солнце, и Луна. Гераклид Понтийский, и пифагореец Экфант тоже заставляют Землю двигаться, но не поступательно, а, как бы привязанной вроде колеса, с запада на восток вокруг собственного ее центра»
Побуждаемый этим, я тоже начал размышлять относительно подвижности Земли. И хотя это мнение казалось нелепым, однако, зная, что, и до меня другим была представлена свобода изобретать, какие угодно круги для наглядного показа явлений звездного мира, я полагал, что, и мне можно попробовать найти (в предположении, какого-нибудь движения Земли) для вращения небесных сфер более надежные демонстрации, чем те, которыми пользуются другие математики.
Таким образом, предположив существование тех движений, которые, как будет показано ниже в самом произведении, приписаны мною Земле, я, наконец, после многочисленных, и продолжительных наблюдений обнаружил, что если с круговым движением Земли сравнить движения, и остальных блуждающих светил и вычислить эти движения для периода обращения каждого светила, то получатся наблюдаемые у этих светил явления. Кроме того, последовательность, и величины светил, все сферы и даже само небо окажутся так связанными, что ничего нельзя будет переставить ни в, какой части, не производя путаницы в остальных частях, и во всей Вселенной. Поэтому в изложении моего произведения я принял такой порядок о первой книге я опишу положения всех сфер вместе с теми движениями Земли, которые я ей приписываю; таким образом, эта книга будет содержать, как бы общую конституцию Вселенной. В прочих книгах движения остальных светил и всех орбит я буду относить к движению Земли, чтобы можно было заключить, каким образом можно «соблюсти явления», и движения остальных светил и сфер при наличии движения Земли.
Я не сомневаюсь, что способные, и ученые математики будут согласны со мной, если только (чего прежде всего требует эта философия) они захотят не поверхностно, а глубоко познать и продумать все то, что предлагается мной в этом произведении для доказательства упомянутого выше. А чтобы, как ученые, так, и неученые могли в равной мере убедиться, что я ничуть не избегаю чьего-либо суждения, я решил, что лучше всего будет посвятить эти мои размышления не кому-нибудь другому, а Твоему Святейшеству. Это я делаю потому, что в том удаленнейшем уголке Земли, где я провожу свои дни, ты считаешься самым выдающимся и по почету занимаемого тобой места, и по любви ко всем наукам и к математике, так, что твоим авторитетом, и суждением легко можешь подавить нападки клеветников, хотя в пословице и говорится, что против укуса доносчика нет лекарства.
Если найдутся, какие-нибудь пустословы, которые, будучи невеждами во всех математических науках, все-таки берутся о них судить, и на основании, какого-нибудь места священного писания, неверно понятого и извращенного для их цели, осмелятся порицать, и преследовать это мое произведение, то я, ничуть не задерживаясь, могу пренебречь их суждением, как легкомысленным. Ведь не тайна, что Лактанций, вообще говоря знаменитый писатель, но небольшой математик, почти по-детски рассуждал о форме Земли, осмеивая тех, кто утверждал, что Земля имеет форму шара. Поэтому ученые не должны удивляться, если нас будет тоже кто-нибудь из таких осмеивать. Математика пишется для математиков, а они, если я не обманываюсь, увидят, что этот наш труд будет в некоторой степени полезным также и для всей церкви, во главе которой в данное время стоит Твое Святейшество. Не так далеко ушло то время, когда при Льве X на Лютеранском соборе обсуждался вопрос об исправлении церковного календаря. Он остался тогда не решенным только по той причине, что не имелось достаточно хороших определений продолжительности года и месяца, и движения Солнца, и Луны. С этого времени и я начал заниматься более точными их наблюдениями, побуждаемый к тому славнейшим мужем Павлом, епископом Семпронийским, который в то время руководил этим делом. То, чего я смог добиться в этом, я представляю суждению главным образом Твоего Святейшества, затем, и всех других ученых-математиков. Чтобы Твоему Святейшеству не показалось, что относительно пользы этого труда я обещаю больше, чем могу дать, я перехожу к изложению.
Николай КОПЕРНИК (1473 - 1543). Состоя каноником при епископе и принимая активное участие в делах управления своего церковного княжества, Коперник основное внимание уделял астрономии, и, как астроном был хорошо известен в Европе - советники - Ватикана обращались к нему за помощью при реформе календаря. До конца жизни Коперник работал над своим основным трудом, где изложена созданная им гелиоцентрическая система мира. - книгой «О вращениях небесных сфер» (1543). В будущем году по решению ЮНЕСКО во всем мире будет отмечаться 500-летие со дня рождения Коперника.
МИКРОГРАФИЯ
Роберт ГУК.
Королевскому обществу.
После моего обращения к нашему великому основателю и патрону я не мог не считать себя обязанным по тем многочисленным поручениям, которые вы на меня возложили, не предложить мои скромные труды этому наиболее блестящему собранию. Ранее вы милостиво приняли лишь грубые наброски этих работ, к которым теперь я добавил некоторые описания, и предположения. Однако вместе с вашим согласием я также должен просить вашего извинения. Правила, которые вы предписали себе для развития философии, являются лучшими из всех тех, которым, когда-либо следовали. В особенности в том, чтобы избегать догматизации и исключать гипотезы, которые недостаточно обоснованы, и не подтверждены опытом. Этот путь кажется наилучшим и должен предохранить, как философию, так, и естествознание от их прежнего извращения. Так заявляя, я тем самым обвиняю, может быть, и собственный подход в этом сочинении. В нем, может быть, найдутся выражения, которые кажутся более утвердительными, чем позволяют ваши предписания. И хотя я хотел бы, чтобы они воспринимались лишь, как предложения, и вопросы (которые ваш метод полностью и не исключает), однако даже если я, и превысил свои права, то я заявляю, что это было сделано помимо ваших указаний. Но не разумно будет, если вы обратитесь к исправлению ошибок в моих предположениях. Чувствую, что вы получите даже небольшую выгоду в вашей репутации даже от малых наблюдений вашего покорного и преданного слуги Роберта Гука.
Роберт ГУК (1635 - 1702). Первый секретарь Королевского общества, исключительно изобретательный человек, прекрасный механик, Гук был, и тонким наблюдателем. Он открыл вращение Марса, обратил внимание на двойные звезды, усовершенствовал микроскоп и в книге «Микрография» (1665) указал на клеточное строение организма. Глубокая физическая интуиция не раз приводила Гука к ряду идей, впоследствии развивавшихся современниками, и приводивших к бесконечным спорам о приоритете.
