Митрофанов Игорь Георгиевич
Владимир Александрович, Вы задали очень важный и актуальный вопрос, который частично перекликается с вопросами Григория (№2), Юрия (№4) и Валерия (№5). Поэтому я постараюсь ответить Вам под несколько иным углом зрения, по возможности не повторяясь.
Область космонавтики для решения прикладных народно-хозяйственных и военных задач в настоящее время вполне успешно восстанавливается, и я думаю, что кризис в этой области уже практически преодолен. Рыночная экономика оказалась вполне дееспособной для поддержания и развития прикладных космических исследований, когда космический «продукт» находит своего «потребителя», который готов платить за него свою цену. Космические аппараты, созданные для Газпрома и Центробанка, хорошо иллюстрируют этот тезис. Надежно работает наземно-орбитальная транспортная система «Союз»/«Прогресс» и успешно выполняется программа полета Международной космической станции. Хочу обратить Ваше внимание на то, что мы уже около 10 лет привычно живем в условиях постоянного присутствия экипажей российских космонавтов и американских астронавтов на орбите – вначале на станции «Мир», а теперь на МКС. Следует отметить, что, несмотря на многие критические замечания с обеих сторон, опыт совместного создания и пилотирования МКС является примером самого успешного сотрудничества России и США за всю новейшую историю отношений наших стран. Кстати сказать, эти полеты являются необходимым этапом отработки средств и условий обеспечения будущих лунных и межпланетных экспедиций.
К сожалению, в кризисной ситуации остается исследовательская космонавтика. Эти проекты должны, в том числе, решать задачи планетных исследований из того списка, который я предложил Григорию (вопрос №2). Опыт прошедших 20 лет показал, что в поддержании исследовательской космической деятельности рыночная экономика бессильна. Новые технологии и знания фундаментальной науки не являются «продуктом», поэтому затраты на эти исследования должны определяться обществом на основе таких нерыночных потребностей, как стремление к познанию, к развитию и к расширению среды обитания. Пока потребности «космической пассионарности» не будут осознаны российским обществом (см. вопрос №4), научно-исследовательская космонавтика России будет находиться в глубоком кризисе.
Сегодня в космосе не работает ни один российский аппарат по программе фундаментальных космических исследований, в то время как НАСА обеспечивает работу нескольких десятков таких аппаратов. Последний запуск российского аппарата на Марс был проведен 16 ноября 1996 года и закончился неудачей. Мы надеемся на удачные старты аппаратов «Коронас» (изучение Солнца), «Спектр-радио» (изучение Вселенной в радиоволнах) и «Фобос-Грунт» (изучение спутника Марса – Фобоса) в 2007-2009 годах, но в масштабе мировой научной космонавтики – этого очень мало.
Во времена «холодной войны» советская космонавтика развивалась в первую очередь ради достижения политических целей. Практически все наши выдающиеся достижения – «Востоки», «Союзы», «Луны», «Венеры» и «Марсы» – были направлены на соперничество с американцами. Также в азарте «лунной гонки» был создан и реализован американский проект «Аполлон». Сейчас политический стимул космического соперничества России и США отсутствует, гонка прекратилась, наши космонавты и американские астронавты дружно летают на МКС, мы катаем туда на прогулку богатых туристов – и многие люди считают, что нашей необустроенной России планетные исследования вообще не по карману (см. вопрос №4).
Вы спрашиваете, так возможно ли возрождение исследовательской космонавтики в нашей стране? Я думаю, что да, возможно, но я бы не хотел возврата к схеме развития космонавтики семидесятых-восьмидесятых годов. Вы можете познакомиться со многими доступными сейчас матералами по истории советской космонавтики и убедиться в том, что ей были присущи два серьезных системных недостатка:
во-первых, политическая мотивация приводила к стремлению добиться результата к назначенному партией сроку любой ценой, не считаясь с рисками, техническими возможностями и практической целесообразностью. Зачастую недоотработанность новых космических систем компенсировалась параллельными пусками двух, трех, даже четырех аппаратов. Посмотрим историю советстких марсианских проектов: 1960-64 годы – шесть неудачных пусков, только один аппарат «Марс-1» перешел на межпланетную орбиту; 1969 год – два запуска, оба аварийных; 1971-73 годы – семь запусков, выполнена первая в истории успешная посадка «Марса-3» с потерей связи при передаче панорамы поверхности и проведена успешная работа на марсианской орбите «Марса-5», 1988 год – оба аппарата «Фобос» потеряны до решения основной задачи проекта – пролета над Фобосом.
Согласитесь, что доля удачных проектов (2 из 17) очень мала.
Во-вторых, советская программа освоения космоса носила явно выраженный состязательный характер. Этот тезис можно проиллюстрировать примерами из истории советской лунной программы. Была создана тяжелая ракета Н-1 для лунного проекта, работы над которой после четырех неудачных пусков были прекращены, так как соревнование с американцами за первую высадку на Луне было проиграно. Были созданы луноходы, которые дважды успешно отработали на Луне, но не получили дальнейшего развития, была создана система автоматической доставки лунного грунта, которая после последнего удачного проекта «Луна» в 1976 году больше не использовалась.
Я думаю, что современная исследовательская космонавтика России должна строиться на других принципах: наши проекты должны быть выстроены в четкую последовательность шагов для достижения конкретной поставленной цели, и их разработка должна проводиться с обеспечением максимального эффекта от вложенных финансовых средств. Я думаю, что российская исследовательская космонавтика возродится, если мы в самое ближайшее время, в течение 2-3х лет, сможем сделать следующее:
а) Убедить общество и руководство страны в том, что освоение космоса служит стратегическим интересам России, что освоение Луны и Марса в 21-ом веке станет основной целью космической деятельности человечества, и что вопрос стоит не в том, осваивать или не осваивать Луну, а в том, какое место Россия хочет занять в этом неизбежном процессе. Мы должны четко сформулировать, что конкретно мы предлагаем достичь, когда и за какие средства.
б) Создать сбалансированную национальную программу освоения Луны и Марса на ближайшие 20-30 лет, которая должна опираться на сохранившийся потенциал советской планетной программы и на развитие перспективных космических технологий. Эта программа должна иметь четко прописанные промежуточные цели, и должна иметь статус национального проекта. Ее финансирование должно соответствовать решаемым задачам, и при этом этапы и содержание работ должны быть прозрачными и понятными для общества.
в) Определим свое место в складывающейся структуре международного сотрудничества по освоению и исследованию Луны и Марса. Взаимовыгодное сотрудничество в космосе позволит снизить затраты и повысить безопасность реализуемых проектов.
г) Добьемся того, что реализация исследовательской космической программы России станет предметом такого же пристального внимания со стороны общества и государства, как например выступления национальной олимпийской сборной. Программа должна служить целям привлечения в науку талантливой молодежи. В рамках программы должны быть созданы исследовательские центры в российских университетах, она должна присутствовать в школьном образовательном процессе.
Хочу отметить, что реализация российской лунной программы ни в коем случае не должна принести ущерб другим проектам фундаментальных космических исследований – напротив, я думаю, что привлечение внимания общества к космонавтике будет способствовать расширению этих исследований.