Экзотика стала буднями. Пробурили ледяную кору и спустили в здешний океан управляемые подводные аппараты. Жизни не нашли. Пока не нашли. Да и чему удивляться? Здесь совсем иная шкала измерений. Во многом она просто по-трясает. Невзирая на то, что сама Европа чуть меньше нашей Луны, её внутренний океан почти в два раза больше земного. Наивысшие глубины — порядка ста километров.
И вот здесь мы работаем на горнорудном комплексе. Причём комбинированном: надводно-наземно-орбитальном. Шахта пронизывает насквозь ледяную оболочку океана Европы. Гигантский тридцатикилометровый стальной цилиндр, способный выдержать все сжатия и подвижки льда! Что касается самого Завода, это уже обычный подводный горно-обогатительный комбинат, конечно, со своими трудностями. И, наконец, орбитальная станция — третья составляющая комплекса. Сюда причаливают, отсюда стартуют грузовые и пассажирские корабли и планетные «шаттлы». А схема доставки урана решена просто и весьма остроумно. Добытая руда грузится в цилиндрические субмарины, всплывающие со дна к Шахте. По мере подъёма по её отсекам их постепенно разукомплектовывают. То есть — снимают рули управления, винтовую группу, а взамен ставят ракетные двигатели. Таким образом, лёгким движением манипуляторов грузовые субмарины превращаются в грузовые «шаттлы», стартующие из верхнего отсека Шахты к Станции. Казалось бы, человек здесь совершенно не нужен. Всю работу выполняют автоматы. Но иногда автоматы начинают «чудить». Тогда в дело вступаем мы. Вахты наши делятся на верхние и нижние. У «подводников», соответственно, на Шахте и на Заводе, у «ракетчиков» — на Станции и Шахте. Я отношусь к «подводникам».
Слово «героизм» на Европе не любят. Многоуровневая система защиты позволяет компенсировать смертоносную радиацию, гравитационные поля Юпитера, адский холод, давление воды на Заводе, натиск льда на Шахте, солнечный ветер и вакуум на Станции. Но дозиметр нет-нет да и пощёлкивает. К этому тоже привыкли. Издержки профессии.
А ещё все наши подлёдные объекты постоянно освещены снаружи. Мы словно боимся непроглядного чернильного мрака окружающей толщи стерильной воды. Да только стерильной ли? Об этом на Европе стараются не говорить. Не знаю как остальные, но мы — «подводники» — во время рейсов вниз и вверх неоднократно замечали в отдалении яркие фосфоресцирующие вспышки. Или «огни», как их тут называют. Феномен проявляется по-разному. От отдельного равномерного мигания до цепочек движущихся огоньков. Причём не всегда прямолинейных. Бывает, что они словно водят хороводы или извиваются змейкой.
Поначалу всё пытались списать на обман утомлённого зрения. Потом поняли, что такое объяснение не прокатывает, и замолчали. А кому здесь заниматься исследованиями, когда для нас на первом месте всегда стоят: выработка, рейсы, тонны, кубы? Нам платят не за науку. Поэтому и предпочитают «подводники» помалкивать. Мы их не трогаем, они — нас. Мигают и мигают. Но всё равно как-то неуютно при мысли, что мы в бездонном океане Европы не одни. Притом никакого пресловутого «заговора молчания» нет и в помине. Руководство об «огнях» осведомлено. Предпочитает «не выносить сор из избы». От них же никакого вреда нет? Ну и ладно. Пускай себе светятся.
Пожалуй, нигде нет такого скучного дна, как на Европе. Отполированный водой и колоссальным давлением чёрный вулканический камень — и больше ничего. Ни тебе растительности, ни планктона, ни даже заурядного земного ила. Ему, впрочем, и неоткуда здесь взяться. Жизни-то нет. По крайней мере, официально.
На дно спутника мы с лихвой могли налюбоваться во время наших вахт внизу — на Заводе. Ведь помимо пилотирования пассажирских субмарин в наши обязанности входило и проведение осмотров и мелких ремонтов внешнего оборудования. Мало ли что.
Для этой цели разработаны небольшие, снабжённые манипуляторами автономные капсулы. Вообще-то они считались двухместными, однако мы всегда работали поодиночке, но парами, то есть «в связке». Один работает, другой — наблюдает. И наоборот. Опять же в целях безопасности.
Поначалу пилотирование капсул мне даже нравилось. Вызывало особые ощущения, знаете ли. Наверное, так чувствовали себя пилоты истребителей в далёком земном прошлом. Сидишь себе за толстенным бронестеклом блистера, управляешь мини-субмариной. Лишь иногда нет-нет да и скользнёт холодок при мысли о многокилометровой толще воды над головой.
А потом и это приелось. Что вверху, что внизу — постоянно царит мрачная чернильная тьма. Её с превеликим трудом могут разогнать лучи бортовых прожекторов. Да и то лишь в пределах узкого светового конуса...
