Сюжет этой картины загадочен. В настоящее время принято считать её аллегорией Поэзии, чьи символы — флейта и источник воды разделены между двумя женщинами идеальной красоты, вероятно музами. По всей видимости, они существуют только в воображении двух молодых людей, занятых музыкой. На память приходят строки из «Буколик» Вергилия, в которых пастух Коридон, вступая в поэтическое состязание со своим товарищем Тирсисом, обращается к музам:
Нимфы, наша любовь, Либетриды!
Или вы дайте
Песню такую же мне,
как нашему Кодру, — стихами
К Фебу приблизился он, —
иль, если не всем это впору,
Пусть на священной сосне моя звонкая флейта повиснет.
Эклога VII; 21—24. Пер. С. Шервинского*
Однако у этой гипотезы имеется существенный изъян — муз никогда не изображали полностью обнажёнными. Ближе всех к истине, скорее всего, стоит трактовка американского исследователя Ф. Феля. Он тоже полагал, что женщины невидимы для юношей, но считал их нимфами, олицетворяющими окружающую их природу. Желанный «союз», основанный на языке звуков, — нимфы как будто «подыгрывают» музыкантам — есть воплощение гармонии с миром, к которой вечно стремится человечество. Эта картина растворения человека в природной стихии чарующе описана в «Идиллиях» Феокрита:
Был нам постелен камыш
и засыпан листвой виноградной,
Только что срезанной с веток.
И весело мы отдыхали.
Много вверху колыхалось,
над нашей склонясь головою,
Вязов густых, тополей.
Под ними священный источник,
Звонко журча, выбегал из пещеры,
где Нимфы скрывались.
В тень забираясь ветвей,
опалённые солнца лучами,
Звонко болтали цикады,
древесный кричал лягушонок,
Криком своим оглашая
терновник густой и колючий.
Жаворонки пели, щеглы щебетали,
стонала голубка,
Жёлтые пчёлы летали,
кружась над водной струёю, —
Всё это летом богатым дышало
и осенью пышной.
Идиллия VII, 133—143. Перевод М. Грабарь-Пассек